PAVUR
Новичок
Небо над долиной было в эту ночь ясным, и тысячи звезд, раскинувшиеся россыпью по пронзительно-черному своду, взирали с недосягаемой высоты на землю где, мерцали, перемигиваясь со звездами, десятки костров. Вокруг каждого из множества костров сидели или лежали люди и эльфы. Для нескольких десятков мужчин, сильных, здоровых, по большей части еще весьма молодых, эта ночь, проведенная вдали от родного дома, могла стать последней в их жизни. Войны, не своей волей оказавшиеся здесь, на этой опасной неприветливой земле, готовились на рассвете встретить свою смерть.
Мужчины спасались от ночного холода, передавая по кругу кожаную флягу, распространявшую вокруг себя терпкий запах вина. Благородного напитка, выданного по приказу командира небольшого отряда, как раз должно было хватить, чтобы согреться, но явно не доставало для того, чтобы захмелеть. Крепкие войны были привычны к выпивке, а потому нисколько не опасались того, что от дара виноградных лоз лучших виноградников Астина их рука станет не такой твердой, а глаз - менее острым, чем должно для грядущей битвы.
Войны знали, что могут не дождаться следующего вечера, но сейчас они не думали об этом. Кто-то уже настолько свыкся с мыслью о смерти, сам не один раз обрывая чужие жизни, и потому твердо зная, что однажды подобное произойдет и с ним, что не придавал предстоящему бою ни малейшего значения, положившись на волю судьбы. Иные же, хотя для них все это было в первый раз, старались не выказать свои чувства перед старшими товарищами.
- А вот, помню, как-то ходил я против Союза, - немолодой уже, но еще по-прежнему сильный воин, способный голыми руками свалить медведя, похвалялся былыми своими подвигами, в такт словам размахивая флягой, в которой соблазнительно плескалось вино.
- Служил я тогда в Карисе в пограничной страже. Нордейны в тогда решили устроить набег, собрались с силами, да и перешли границу. Нас тогда было десятка полтора, а из Райго пожаловало едва ли не вдвое больше гостей. Зашли они с запада, по дороге что от Ведьменного ущелья ведет и командир наш, воин опытный, немало схваток прошедший, решил, отступить к реке.
Боец высморкался в два пальца, а все прочие терпеливо ждали продолжения истории. Рассказчик, однако, не спешил. Он помолчал несколько мгновений, вернувшись во времена своей молодости, когда жизнь казалась проще и ярче.
- Ну вот, отошли мы, значит к реке, там мы и встали, напротив бродов, решили нордейнов дожидаться, - наконец нарушил молчание старый воин, словно внезапно заметивший заинтересованные взгляды своих товарищей, не решавшихся поторопить ветерана, но желавших узнать, чем закончились те давние события. – подготовились к встрече, как смогли, разрушили мост, выставили секреты. Думали обойдется, но поперли нордейны точно на нас. Полезли в воду, вейлы из луков стрелять принялись, а течение сильное, хоть и мелко да маунтов сбивает. Да и мы тоже не дремали, известное дело. Пока они в воде барахтались, из луков мы их там, что куропаток, набили. Пожалуй, с дюжину мы положили, а сами едва пол десятка бойцов потеряли. Повертелись нордейны на том берегу, повизжали, топорами помахали, да и двинулись обратно. - Словно только сейчас обнаружив у себя в руках сосуд с драгоценным напитком, боец сделал добрый глоток, довольно крякнув.
- Эх, кабы и нам так завтра, - протянул молодой парень по имени Элон, сидевший по левую руку от рассказчика. Он не отрываясь, смотрел на старого воина, жадно ловя каждое его слово, и в широко открытых глазах парня метались сполохи костра. - Правда, здорово было бы, Турин?
- Двинулись они, назад, отошли от границы лиг на полста, - продолжал, словно и не расслышав слов Элона, тот, кого назвали Турин, - покружили, сделали добрый крюк, да и вернулись, только севернее того места, где мы их первый раз встречали. Покуда стража спохватилась, вырезали подчистую пару селений. Снарядили за ними погоню, и я, старый, там был, да разве ж сыщешь, поймаешь ли? Мы же в тот раз со зла налетели на становище какое-то, всех, кого там нашли, порешали, да и вернулись к себе. Эх, вспомнить сейчас стыдно, ведь детей малых конями топтали, баб на копья вздымали, а думали, будто месть мстим!
- Война, это когда ты грудь на грудь с равным в поле рубишься, а когда баб с пацанятами мечом сечешь - это не война, а убийство, - тяжело вздохнув, сказал Турин.
Воины замолчали, задумавшись каждый о своем. Юноши мечтали о походах и битвах, о воинской славе, а старшие вспоминали тех, с кем в былые времена бились плечом к плечу, и кого уже не было под этим небом.
- А завтра выстоим ли, - волнение перед боем давало о себе знать, и долго молчать Элон не мог. - Выдержим, или ляжем тут все? Говорят, южан множество.
- Южане больше всего боятся, что их назовут трусами, и если мы стоим здесь, они не посмеют пройти стороной. Так велит их честь, и значит, будет бой, здесь и сомневаться не в чем. А уж выстоим ли, то неизвестно, но что не побежим, это точно. Если потерпим поражение, всех ждет один исход, только не нужно заранее готовиться к худшему. Нас много, во главе - опытный воин, не единожды с нордейнами переведывавшийся.
Спор, едва начавшись, прервался, ибо внимание собравшихся возле костра воинов привлекло появление постороннего. Из сумрака вынырнула закутанная в плащ фигура, в которой сидевшие у костра мужчины узнали еще одного воина из своего отряда.
- Дозорные возвращаются! - Он указал на край лагеря, где началась какая-то суета.
Воины от соседних костров поднимались на ноги, спеша в ту сторону, где в кольце сбежавшихся со всего лагеря стояли три разведчика, посланные на юг несколько часов назад. Вернее, покинули лагерь пять эльфов, и то, что вернулось их меньше, было недобрым знаком. Самые опытные следопыты во всем войске, умелые разведчики, способные красться, не издавая ни единого звука, они должны были разузнать, близко ли враг. Поверх чешуйчатых панцирей они надели плащи, которые позволяли оставаться незамеченными, даже находясь в десятке шагов от врага.
- Ну что, видели врага, - на разведчиков, угрюмых и сосредоточенных, со всех сторон сыпались вопросы, войны перебивали друг друга, спеша получить ответ. - Они близко? Сколько их?
- Они близко, - ответил старший среди троицы, обведя тяжелым взглядом окруживших его людей. - И их много, на всех хватит.
- Не многие завтра увидят закат, - мрачно произнес кто-то в толпе. - Коли вылезли эти нелюди, так обратно не уйдут, пока не зальют нашей кровью эту землю.
На воина, конечно, зашипели, требуя, чтобы тот заткнулся и не хоронил никого раньше срока, но почти все понимали, что он прав, говоря, какая их ждет судьба. Завтра предстоял бой со страшным врагом, опасным не столько оружием или выучкой, но своей первобытной яростью, сломить которую мало кому было по силам.
Нордейны бросаются в бой и против превосходящего их врага, и бьются до смерти, пока не падет последний воин, зная же, что врагов меньше, чем их, южане тем более схватятся с ними, и каждый будет рваться вперед, боясь, что иначе его братья истребят всех врагов, и ему нечем будет похваляться у себя дома.
- Недобрые вести принесли разведчики, - вздохнул Турин, уставившись на мечущееся пламя, чей странный танец завораживал, намертво приковывая к себе взгляд. - Если южане никуда не ушли раньше, то теперь, узнав о нашем появлении, они, наверняка, только и ждут, чтобы ринуться в бой. И если мы хотим выжить, придется биться, словно дикие звери.
Воины слушали, каждый, будучи погружен в свои мысли, и рассеянно кивали, бросая в ответ короткие и, по большему счету, бессмысленные фразы.
Постепенно многоголосый гул, стоявший над лагерем, стих, и только часовые, расставленные на случай внезапного нападения, перекликались друг с другом. Воины, несмотря на волнение, одинаково сильно и у безусых юнцов и у седых ветеранов, засыпали, придвинувшись поближе к кострам, дававшим хоть какое-то тепло, и укрывшись плащами. Никто не знал, что ждет их на рассвете, но все понимали, что к битве нужно накопить побольше сил, а для этого нужна была сытная пища и крепкий сон. А молодой воин, к которому все никак не шел сон, вспоминал родной дом, деревушку, затерянную среди лесов северной Эрины, своих родителей, братьев и сестер, оставшихся в отчем доме. Он не знал, осмелятся ли враг, если удача завтра окажется на их стороне, так далеко уходить от своих земель, но был намерен биться столь яростно, чтобы эти кровожадные дикари оставили мысли о дальнем походе. А еще Элон вспоминал Мериит, вспоминал вкус ее поцелуя, которым девушка проводила своего возлюбленного в первый поход. Словно наяву он ощутил запах ее нежной кожи, и будто коснулся длинных локонов, а ушей его коснулся заливистый смех. Элону было, ради чего ждать возвращения домой, и из-за этого предстоящая битва уже не так страшила юношу. Ведь за день до того, как было набрано ополчение, Дюк Дефиль пообещал выдать за юношу свою дочь. Что ж, если суждено будет вернуться живым, если удастся уцелеть в близящейся битве, старый кузнец уж точно сдержит слово, ведь как не выдать единственную дочь за настоящего героя с победой вернувшегося из похода.
Тяжелые облака, скрывшие из виду вершины далеких гор, стелились низко над землей, готовые вот-вот разразиться дождем. Воины, готовящиеся к бою, обращали взгляды на небо, вполголоса ворча и бранясь.
- Явятся ли, - спросил Элон. - Может, все же вернутся?
- Не спеши, скоро пожалуют, - Турин был сосредоточен и мрачен сегодня, говоря мало и неохотно.
Юноша стоял почти в самом центре, оказавшись между Турином и Малором, молчаливым, но очень искусным магом, способным в одиночку сразится с целым отрядом нордейнов. Элон не без зависти окинул взглядом мощную фигуру Турина, закованную в тяжелый доспех. Это был один из тех доспехов, которые носили только опытные ветераны, не раз сталкивающиеся с яростными нордейнами и искусными вейлами в ожесточенных боях. Подобная защита кроме самого Турина в отряде была только у нескольких бойцов, как у самых сильных и опытных воинов. Большая же часть бойцов, выступившие в этот поход, были обычными ополченцами. Вчерашние фермеры, несмотря на то, что Турин и опытные ветераны, не жалели сил и времени, чтобы научить их хоть чему-то, все эти люди и эльфы, едва ли достойные того, чтобы зваться воинами, до дрожи в коленях боялись предстоящей битвы, понимая однако, что отступать некуда.
- А верно, что нордейны пожирают тех, кого убили в бою? - Элон от волнения вспоминал всякие небылицы о приближающемся враге, не в силах удержаться от расспросов.
- Не о том думаешь, воин, - бросил пристально вглядывавшийся в даль Малор. - Вспомни все, чему тебя учили прежде, и тогда никто тебя не сожрет. Крепче держи щит и не выпускай дубину из рук. Запомни, я прикрою тебя, но и ты не дай ударить меня в бок.
Копья, как и у многих других воинов, у юноши не было, и он лишь крепче сжал гладкое древко тяжелой дубины с железными шипами. На плечи давила броня, стальная чешуя, плотно прилегавшая к телу и своей тяжестью даровавшая обманчивое чувство безопасности, а левое плечо оттягивал тяжелый щит. Щит закрывал тело воина от середины груди до колена, и в бою на него было больше надежды, чем на панцирь.
- Запомни, паря, Мы сильны перед этой ордой, пока стоим, плечо к плечу, а дрогнем, откроем брешь хоть на миг - нас разметают и сомнут затем, перебьют поодиночке. Как бы не напирали - стой на месте, словно скала, словно в землю врос по колено, и тогда у нас еще есть шанс победить.
Эльф понимал, что на самом деле шансов выстоять почти нет, но старался не показать этого перед не опытными товарищами. Он прошел немало битв, сражений и малых схваток, и знал, что в чистом поле выдержать натиск троекратно превосходящих сил врага, у которого большинство воинов владели оружием превосходно, почти невозможно.
Вдоль строя медленно двинулись жрецы Дейдры, сопровождавшие войско в походе, двигались слаженно, шагая в ногу, и каждый, мимо кого они проходили, склонял голову, а иные и вовсе опускались на колени.
- Отпускаем вам грехи ваши, воины, - монотонно, но от того не менее проникновенно произносили жрецы слова молитвы, простой, но достававшей до сердца всякого. - Пусть путь ваш не был светел, умрите с честью. Бейтесь без сомнений, ибо ныне вы сражаетесь за правое дело. Да будет смерть ваша легкой, да улыбнется вам Дейдра!
Жрецы, которые кроме прочего были еще и целителями, владея лекарской магией, прошли, провожаемые взглядами воинов, большинство из которых о вере вспоминало только в такие моменты, когда жизнь могла прерваться спустя считанные минуты, и встали позади, готовые в любой момент оказать помощь раненым.
- Идут, идут! - над строем сразу с нескольких сторон раздались взволнованные возгласы.
При виде врага, осязаемого и такого близкого сейчас, Элон ощутил, как вернулись все страхи минувшего утра. Тело дрожало, юноша вдруг перестал чувствовать собственные ноги, и пальцы, сжимавшие древко тяжелой дубины сами собой начали разжиматься.
Темная масса придвинулась еще ближе к строю воинов Альянса, и уже можно было различить в этой толпе отдельные фигуры. Элон, зрение которого было достаточно острым, видел перед собой нордейнов- высоких мощных воинов, словно закованных в куски стали. Все они были вооружены, кто копьем, кто огромным топором. Среди них были и вейлы, такие же высокие, но гораздо более подвижные, вооруженные пилумами и посохами. Юноша невольно поежился, слава охотников вейлов была заслужена, они вносили огромные разорения в строй врага, и постарался получше прикрыться своим щитом.
Тем временем по толпе стоявших неподвижно южан прошло какое-то движение, воины расступились, и из глубины их строя на поле, разделявшее сейчас изготовившихся к бою людей, вышел вейл в странном облачении. Он медленно двинулся вперед, напевая странную мелодию, и с каждым шагом она звучала все громче. Благоразумно оставаясь вне досягаемости эльфийских лучников, вейл вскинул руки над головой с зажатым в них посохом. Над землёю разнесся протяжный гул, воздух над людьми начал сгущаться и наполняться тьмой.
Иланил, лучший лучник Альянса, горделиво усмехнувшись, выступил вперед, широко расставил ноги, и вскинул длинный лук, на тетиву которого уже была наложена стрела. Лучник напрягся, со скрипом натягивая свое оружие, затаил на миг дыхание, а затем разжал пальцы. Сухо щелкнула тетива, ударившись о костяной щиток на запястья лучника. Звук этот, отрывистый и какой-то злой, был слышен за десятки шагов. И длинная стрела, светящаяся ярким белым светом, устремилась к не замечавшему ничего вокруг себя колдуну.
Вейлу нечего было опасаться, ведь его отделяло от северян не менее двухсот шагов открытого пространства. Мало кто из эльфов, непревзойденных лучников, смог бы прицельно выстрелить с такого расстояния по движущейся мишени в ветреную погоду. Но стрела, выпущенная Иланилом, пролетев за считанные мгновения эти двести шагов, ударила выпрямившегося в этот момент во весь рост колдуна точно в глаз, насквозь пробив ему голову. Окровавленный наконечник проклюнулся из затылка, вейл несколько секунд постоял неподвижно, повернулся лицом к строю своих соплеменников, и упал. Посох вывалился из рук мертвеца, и тьма сгустившаяся на людьми рассеялась. По рядам южан, недоуменно уставившихся на мертвого колдуна, пронесся невнятный шум, а спустя еще миг, несколько десятков, яростно взревев, разом бросились вперед. Битва началась.
Первыми в сражение вступили лучники, которые были и на той, и на другой стороне. Вейлы, вооруженные пилумами, пускали стрелы прямо на бегу, в крайнем случае, делая короткие остановки. Охотники у южан шли в общем строю, и вынуждены были бежать наравне с прочими воинами, что, не могло не сказаться на точности стрельбы.
Первый залп охотников не достиг цели, но они быстро бежали, стремительно сокращая отделявшее их от противника расстояние. Со свистом взмыли в воздух стрелы эльфов, чтобы впиться в чью-то плоть. На мгновение в толпе нордейнов возникло замешательство, но первый залп все же не остановил их, хотя и собрал свою жатву. Воздух наполнился пением стрел, летевших в обе стороны. Вейлов-охотников было больше, и каждую секунду хоть одна стрела, но находила брешь в стене щитов, воздвигнутой людьми, раня или убивая одного за другим воинов Альянса.
Досталось и жрецам, хоть они и стояли чуть дальше бойцов. Некоторые из них получили ранения, был и убитый. Тем не менее они не умолкали не на секунду читая заклинания и пытаясь продлить жизнь своим товарищам. Несколько лучников упали на землю, хватаясь за древки вонзившихся в их тела стрел. Лучники были защищены легким доспехом, и он мало спасал от пущенных из тугих луков стрел.
Темная масса, каковой предстали северянам стремительно двигавшиеся в атаку нордейны, даже не дрогнула, с легкостью, способной внушить неподдельный ужас, поглотила стрелы и немногочисленные удары магией, ничуть не сбавив своего порыва. Бежавшие в первых рядах вейлы метнули дротики, обсидиановые наконечники которых пробивали даже прочные щиты. Элон уклонился от короткого копьеца, упавшего где-то позади строя. Юноша понял, что страх, исподволь сковывавший его, вдруг куда-то исчез, уступая место расчетливому спокойствию. В эту секунду молодой воин отчетливо помнил все, чему его учили опытные наставники, и в походе, и раньше. А в следующее мгновение волна Союза докатилась до северян, и стало не до раздумий.
Первый удар южан был страшен, и воины Альянса едва не отступили под натиском вдвое большего числа врагов. Над сошедшимися вплотную воинами раздавался невнятный рев заклинаний, треск ломающихся щитов и копейных древок, сквозь который совершенно не пробивались стоны раненых и предсмертные крики. Копейщики жалили толпившихся перед ними нордейнов, выбрасывая свое оружие вперед, и вскоре перед строем образовался вал из трупов. Южане, вооруженные в основном топорами, не могли просто дотянуться до противника, но ярость, подхлестывавшая их, заставляла воинов грудью бросаться на железную щетину вражеских копий, пригибая их к земле собственным весом, чтобы тот, кто шел следом, мог подобраться ближе и ударить. Две «людские» массы сейчас бились настолько плотно, что были забыты все воинские приемы, и нордейны старались просто навалиться изо всех сил, чтобы заставить людей податься назад, зная, что раз пошатнувшись, строй очень быстро распадется, и тогда врага можно будет легко перебить поодиночке.
- Не зевай, - Малор, видя, что его товарищ впал в ступор, зачарованно глядя на заносившего над его головой огромный топор темного война, выбросил вперед руку и сгусток пламени отбросил опаленного нордейна. - Не спи, юнец, иначе умрешь!
Элон, которого оклик товарища привел в чувство, закрылся щитом, приняв на него удар копьем, а затем выбросил руку с дубиной, развалив голову противника пополам одним ударом. Дальнейшее для юноши, тело которого после секундного замешательства вспомнило долгие часы изнурительных тренировок, слилось воедино. Разум словно отключился, и Элон с трудом помнил, как закрывался щитом, отражая сыпавшиеся частым градом удары прорвавшихся вплотную к людям нордейнов, и как взмахивал дубиной, делая ответные выпады. Он не считал, скольких противников убил или ранил, но шипы его дубины вскоре густо покрылось чужой кровью.
Внезапно натиск ослаб, и Элон вдруг увидел обращенные к нему спины бежавших врагов. Слишком стойко держались северяне, слишком много нордейнов пало перед их строем, и ярость врага угасла, охватившее их боевое безумие отступило, и тогда остатки орды отшатнулись назад. Отступлением врага не замедлили воспользоваться лучники, во время ближнего боя лишь изредка пускавшие стрелы по задним рядам сбившихся в ревущую, бьющуюся, точно в агонии, толпу южан. Теперь же Иланил старался наверстать упущенное. Воздух вновь наполнился пением стрел, и войны Союза падали, сраженные меткими эльфами.
- Жив, малыш? – Турин похлопал Элона по плечу. - Ну вот, твой первый бой, парень. Теперь ты - воин! - Ветеран оперся на меч, широкий клинок которого был покрыт кровью. Старому воину пришлось немало потрудиться в этом бою, чтобы уцелеть.
- Все, - прохрипел Элон, которого вдруг начала сотрясать дрожь, волнами прокатывавшаяся по всему телу. - Неужели все?
Юноша огляделся по сторонам, видя кругом тела своих и вражеских воинов, не переживших схватки, и слышавший крики раненых, которых спешно относили в тыл, дабы передать жрецам.
- Жди, - усмехнулся Малор. Указывая на строившихся для новой атаки южан. - Бой только начался. Они лишь распробовали вкус нашей крови, и не успокоятся, пока не выпьют ее всю до капли.
- Боги, мы не выстоим, - упавшим голосом сказал Элон. - Они нас просто растопчут!
- Подыми оружие, - Турин бросил меч, клинок которого был до середины покрыт кровью южан, в ножны, сам первым подхватывая с земли выпавшее из чьих-то рук копье. – И помни главное - не пятиться.
Юноша едва успел взять лежавший под ногами боарсен, древко которого были покрыто уже запекшейся кровью, когда волна нордейнов докатилась до них. На этот раз они не стали стрелять из луков, предпочитая честный бой.
- Стрелы, - Иланил, вновь взмахнул рукой, и воздух наполнился шелестом оперения. - Стрелять по готовности, парни!
Лучники рвали тетивы, пуская стрелы с фантастической скоростью, они сражались на пределе возможностей, демонстрируя чудеса мастерства. Правда, обилием благодарных зрителей похвастаться было сложно, ибо видеть все это могли только нордейны, одержимые жаждой крови, да люди, хотя последним было не до того, чтобы глазеть по сторонам.
- Встречай, - прорычал Турин, оскалив зубы. - Бей! - И воин резко выбросил вперед копье, пронзившее грудь первому из приблизившихся к строю южан.
Элон, весь страх и неуверенность которого куда-то исчезли, точно туман на рассвете, последовал примеру ветерана, ударив боарсеном чуть выше щита, которым прикрывался оказавшийся напротив него страж. Тупой конец вонзился тому в лицо, южанин вскинул руки, бросая оружие. Дальнейшее превратилось для немногочисленных воинов в тяжкий кошмар. Союз напирал, на место одного убитого вставали сразу двое, руки спустя несколько минут боя налились тяжестью, мышцы вот-вот готовы были лопнуть от напряжения. Элон, оказавшийся на острие вражеского удара, только успевал высвобождать оружие из тела очередного врага, не забывая укрываться щитом и следить за бившимися обок от него Турином и Малором.
Мир вокруг Элона словно подернулся багровой пеленой. Воин был сосредоточен на том, чтобы отразить чужой удар, и ударить самому. Тяжелый боарсен вздымался, раз за разом врубаясь в грудь, разваливая пополам голову очередного врага, тела которых образовали вал перед строем южан, из последних сил сдерживавших натиск. Удары сотрясали подставляемый под них щит, и Элон уже почти не чувствовал собственную левую руку. Наконец топор одного из нордейнов расщепил щит, и юноша, избавившись от повисших на ремнях обломков, схватил дубину обеими руками, обрушив её на грудь потрясавшего двухсторонним топором противника. Южанин, вскинув руки, упал на спину, но наконечник еще одного копья ударил Элона в бок. Боль пронзила тело, и хотя железное жало не смогло пробить прочную броню, дышать стало невозможно, а на глаза навернулись слезы, такова была вложенная в этот удар сила. Юноша согнулся пополам и начал судорожно дышать, пытаясь прийти в себя. Вдруг земля затряслась, послышались предсмертные крики нордейнов. Элон поднял голову и увидел рассеивающееся облако от сильнейшего заклинания унесшего несколько жизней южан за один раз. Способен на такое был только Малор, единственный оставшийся в живых маг, но за этот успех он поплатился жизнью, добравшийся до него воин Союза располовинил его мощным ударом топора. Жреца, пытавшегося спасти мага, настигла стрела и последний лекарь Альянса повалился на землю.
- Они обошли нас с флангов, - прохрипел Турин, лицо которого было забрызгано кровью, вероятно, чужой, поскольку на ногах воин держался вполне твердо. - Это конец!
- Что делать? - голос Элона тоже срывался на хрип. Юноша, обезумевший от крови и витавшего над землёй запаха смерти, расширенными глазами уставился на своего наставника, в этот миг не узнавая его.
- Принять смерть, достойную легенд, - усмехнулся Турин, выбрасывая вперед клинок, на который аккуратно напоролся очередной враг. - Воин, бьемся, спина к спине, - приказал он. - Подыми щит, и прикрывай меня!
Элон, спиной прижавшись к спине ветерана, яростно бился в окружении южан. Строй был прорван, боевые порядки смешались, и люди, оказавшиеся в кольце врагов, гибли, один за другим падая под сыпавшимися со всех сторон ударами. Элону повезло, Турин был великолепным бойцом. Длинный клинок в его руках буквально летал, описывая широкие круги и разя всякого, кто имел неосторожность приблизиться к паре бойцов, а юноше оставалось только принимать на поднятый с земли чужой щит удары подкрадывавшихся со спины нордейнов, да рубить тех, до кого он мог дотянуться.
Но один за другим падали воины. Геор, отчаянный боец, человек огромной силы, яростно рыча, размахивал своим молотом, круша черепа и вминая грудные клетки врагов, но вот стрела попала ему в грудь, он на секунду замер и ещё одна оборвала его жизнь. Кидор бился рядом, вздымая меч, становившийся с каждым мигом все тяжелее. Старый боец не понял, что укололо его в грудь, но, опустив взгляд, увидел древко копья, почти до половины вошедшее в его тело. Кидор успел еще прикончить врага, нанесшего ему смертельный удар, и сам упал поверх тела убитого южанина.
Вдруг Элон ощутил, что стоявший спиной к нему Турин дрогнул, а затем ощущение чужой спины исчезло. Обернувшись, юноша увидел, что ветеран стоит на коленях, выронив меч. Из его груди торчали стразу две стрелы, глубоко впившиеся в тело. Вейлы поймали момент, вплотную подобравшись к бойцу, и нанесли смертельный удар. Турин еще пытался встать, когда к нему подскочил заносивший для удара копье нордейн. Южанин вскинул руки, намереваясь прикончить раненого противника, но боец из последних сил ударил его мечом в грудь, пробив прикрытое броней тело. Миг спустя в живот Турину вонзился метко брошенный дротик. Элон, яростно закричав, вскинул над головой дубину и в два прыжка оказался возле охотников, убивших его наставника. Один из вейлов погиб сразу, приняв грудью удар дубины, второй успел отскочить и всадил в тело юноши отравленный дротик.
Тут же на голову оставшемуся в одиночестве среди врагов воину обрушилось что-то тяжелое, в глазах воина потемнело, и Элон упал на колени. Оружие выскользнуло из рук юноши, уже чувствовавшего ледяное дыхание смерти, но молодой воин не был намерен просто ждать, когда его добьют. Вытащив из-за голенища сапога изогнутый клинок, он размашистым движением всадил его в живот нордейну, пытавшегося добить его. Южанин захрипел, на губах его выступила кровавая пена, но порадоваться очередной победе Элон уже не успел. Выросший перед ним, словно из-под земли, огромный воин, опустил на голову юноше тяжелую дубину, мир перед глазами Элона на миг озарился ослепительным светом, а затем все окутала тьма.
Автор: Боор. (АС)
Мужчины спасались от ночного холода, передавая по кругу кожаную флягу, распространявшую вокруг себя терпкий запах вина. Благородного напитка, выданного по приказу командира небольшого отряда, как раз должно было хватить, чтобы согреться, но явно не доставало для того, чтобы захмелеть. Крепкие войны были привычны к выпивке, а потому нисколько не опасались того, что от дара виноградных лоз лучших виноградников Астина их рука станет не такой твердой, а глаз - менее острым, чем должно для грядущей битвы.
Войны знали, что могут не дождаться следующего вечера, но сейчас они не думали об этом. Кто-то уже настолько свыкся с мыслью о смерти, сам не один раз обрывая чужие жизни, и потому твердо зная, что однажды подобное произойдет и с ним, что не придавал предстоящему бою ни малейшего значения, положившись на волю судьбы. Иные же, хотя для них все это было в первый раз, старались не выказать свои чувства перед старшими товарищами.
- А вот, помню, как-то ходил я против Союза, - немолодой уже, но еще по-прежнему сильный воин, способный голыми руками свалить медведя, похвалялся былыми своими подвигами, в такт словам размахивая флягой, в которой соблазнительно плескалось вино.
- Служил я тогда в Карисе в пограничной страже. Нордейны в тогда решили устроить набег, собрались с силами, да и перешли границу. Нас тогда было десятка полтора, а из Райго пожаловало едва ли не вдвое больше гостей. Зашли они с запада, по дороге что от Ведьменного ущелья ведет и командир наш, воин опытный, немало схваток прошедший, решил, отступить к реке.
Боец высморкался в два пальца, а все прочие терпеливо ждали продолжения истории. Рассказчик, однако, не спешил. Он помолчал несколько мгновений, вернувшись во времена своей молодости, когда жизнь казалась проще и ярче.
- Ну вот, отошли мы, значит к реке, там мы и встали, напротив бродов, решили нордейнов дожидаться, - наконец нарушил молчание старый воин, словно внезапно заметивший заинтересованные взгляды своих товарищей, не решавшихся поторопить ветерана, но желавших узнать, чем закончились те давние события. – подготовились к встрече, как смогли, разрушили мост, выставили секреты. Думали обойдется, но поперли нордейны точно на нас. Полезли в воду, вейлы из луков стрелять принялись, а течение сильное, хоть и мелко да маунтов сбивает. Да и мы тоже не дремали, известное дело. Пока они в воде барахтались, из луков мы их там, что куропаток, набили. Пожалуй, с дюжину мы положили, а сами едва пол десятка бойцов потеряли. Повертелись нордейны на том берегу, повизжали, топорами помахали, да и двинулись обратно. - Словно только сейчас обнаружив у себя в руках сосуд с драгоценным напитком, боец сделал добрый глоток, довольно крякнув.
- Эх, кабы и нам так завтра, - протянул молодой парень по имени Элон, сидевший по левую руку от рассказчика. Он не отрываясь, смотрел на старого воина, жадно ловя каждое его слово, и в широко открытых глазах парня метались сполохи костра. - Правда, здорово было бы, Турин?
- Двинулись они, назад, отошли от границы лиг на полста, - продолжал, словно и не расслышав слов Элона, тот, кого назвали Турин, - покружили, сделали добрый крюк, да и вернулись, только севернее того места, где мы их первый раз встречали. Покуда стража спохватилась, вырезали подчистую пару селений. Снарядили за ними погоню, и я, старый, там был, да разве ж сыщешь, поймаешь ли? Мы же в тот раз со зла налетели на становище какое-то, всех, кого там нашли, порешали, да и вернулись к себе. Эх, вспомнить сейчас стыдно, ведь детей малых конями топтали, баб на копья вздымали, а думали, будто месть мстим!
- Война, это когда ты грудь на грудь с равным в поле рубишься, а когда баб с пацанятами мечом сечешь - это не война, а убийство, - тяжело вздохнув, сказал Турин.
Воины замолчали, задумавшись каждый о своем. Юноши мечтали о походах и битвах, о воинской славе, а старшие вспоминали тех, с кем в былые времена бились плечом к плечу, и кого уже не было под этим небом.
- А завтра выстоим ли, - волнение перед боем давало о себе знать, и долго молчать Элон не мог. - Выдержим, или ляжем тут все? Говорят, южан множество.
- Южане больше всего боятся, что их назовут трусами, и если мы стоим здесь, они не посмеют пройти стороной. Так велит их честь, и значит, будет бой, здесь и сомневаться не в чем. А уж выстоим ли, то неизвестно, но что не побежим, это точно. Если потерпим поражение, всех ждет один исход, только не нужно заранее готовиться к худшему. Нас много, во главе - опытный воин, не единожды с нордейнами переведывавшийся.
Спор, едва начавшись, прервался, ибо внимание собравшихся возле костра воинов привлекло появление постороннего. Из сумрака вынырнула закутанная в плащ фигура, в которой сидевшие у костра мужчины узнали еще одного воина из своего отряда.
- Дозорные возвращаются! - Он указал на край лагеря, где началась какая-то суета.
Воины от соседних костров поднимались на ноги, спеша в ту сторону, где в кольце сбежавшихся со всего лагеря стояли три разведчика, посланные на юг несколько часов назад. Вернее, покинули лагерь пять эльфов, и то, что вернулось их меньше, было недобрым знаком. Самые опытные следопыты во всем войске, умелые разведчики, способные красться, не издавая ни единого звука, они должны были разузнать, близко ли враг. Поверх чешуйчатых панцирей они надели плащи, которые позволяли оставаться незамеченными, даже находясь в десятке шагов от врага.
- Ну что, видели врага, - на разведчиков, угрюмых и сосредоточенных, со всех сторон сыпались вопросы, войны перебивали друг друга, спеша получить ответ. - Они близко? Сколько их?
- Они близко, - ответил старший среди троицы, обведя тяжелым взглядом окруживших его людей. - И их много, на всех хватит.
- Не многие завтра увидят закат, - мрачно произнес кто-то в толпе. - Коли вылезли эти нелюди, так обратно не уйдут, пока не зальют нашей кровью эту землю.
На воина, конечно, зашипели, требуя, чтобы тот заткнулся и не хоронил никого раньше срока, но почти все понимали, что он прав, говоря, какая их ждет судьба. Завтра предстоял бой со страшным врагом, опасным не столько оружием или выучкой, но своей первобытной яростью, сломить которую мало кому было по силам.
Нордейны бросаются в бой и против превосходящего их врага, и бьются до смерти, пока не падет последний воин, зная же, что врагов меньше, чем их, южане тем более схватятся с ними, и каждый будет рваться вперед, боясь, что иначе его братья истребят всех врагов, и ему нечем будет похваляться у себя дома.
- Недобрые вести принесли разведчики, - вздохнул Турин, уставившись на мечущееся пламя, чей странный танец завораживал, намертво приковывая к себе взгляд. - Если южане никуда не ушли раньше, то теперь, узнав о нашем появлении, они, наверняка, только и ждут, чтобы ринуться в бой. И если мы хотим выжить, придется биться, словно дикие звери.
Воины слушали, каждый, будучи погружен в свои мысли, и рассеянно кивали, бросая в ответ короткие и, по большему счету, бессмысленные фразы.
Постепенно многоголосый гул, стоявший над лагерем, стих, и только часовые, расставленные на случай внезапного нападения, перекликались друг с другом. Воины, несмотря на волнение, одинаково сильно и у безусых юнцов и у седых ветеранов, засыпали, придвинувшись поближе к кострам, дававшим хоть какое-то тепло, и укрывшись плащами. Никто не знал, что ждет их на рассвете, но все понимали, что к битве нужно накопить побольше сил, а для этого нужна была сытная пища и крепкий сон. А молодой воин, к которому все никак не шел сон, вспоминал родной дом, деревушку, затерянную среди лесов северной Эрины, своих родителей, братьев и сестер, оставшихся в отчем доме. Он не знал, осмелятся ли враг, если удача завтра окажется на их стороне, так далеко уходить от своих земель, но был намерен биться столь яростно, чтобы эти кровожадные дикари оставили мысли о дальнем походе. А еще Элон вспоминал Мериит, вспоминал вкус ее поцелуя, которым девушка проводила своего возлюбленного в первый поход. Словно наяву он ощутил запах ее нежной кожи, и будто коснулся длинных локонов, а ушей его коснулся заливистый смех. Элону было, ради чего ждать возвращения домой, и из-за этого предстоящая битва уже не так страшила юношу. Ведь за день до того, как было набрано ополчение, Дюк Дефиль пообещал выдать за юношу свою дочь. Что ж, если суждено будет вернуться живым, если удастся уцелеть в близящейся битве, старый кузнец уж точно сдержит слово, ведь как не выдать единственную дочь за настоящего героя с победой вернувшегося из похода.
Тяжелые облака, скрывшие из виду вершины далеких гор, стелились низко над землей, готовые вот-вот разразиться дождем. Воины, готовящиеся к бою, обращали взгляды на небо, вполголоса ворча и бранясь.
- Явятся ли, - спросил Элон. - Может, все же вернутся?
- Не спеши, скоро пожалуют, - Турин был сосредоточен и мрачен сегодня, говоря мало и неохотно.
Юноша стоял почти в самом центре, оказавшись между Турином и Малором, молчаливым, но очень искусным магом, способным в одиночку сразится с целым отрядом нордейнов. Элон не без зависти окинул взглядом мощную фигуру Турина, закованную в тяжелый доспех. Это был один из тех доспехов, которые носили только опытные ветераны, не раз сталкивающиеся с яростными нордейнами и искусными вейлами в ожесточенных боях. Подобная защита кроме самого Турина в отряде была только у нескольких бойцов, как у самых сильных и опытных воинов. Большая же часть бойцов, выступившие в этот поход, были обычными ополченцами. Вчерашние фермеры, несмотря на то, что Турин и опытные ветераны, не жалели сил и времени, чтобы научить их хоть чему-то, все эти люди и эльфы, едва ли достойные того, чтобы зваться воинами, до дрожи в коленях боялись предстоящей битвы, понимая однако, что отступать некуда.
- А верно, что нордейны пожирают тех, кого убили в бою? - Элон от волнения вспоминал всякие небылицы о приближающемся враге, не в силах удержаться от расспросов.
- Не о том думаешь, воин, - бросил пристально вглядывавшийся в даль Малор. - Вспомни все, чему тебя учили прежде, и тогда никто тебя не сожрет. Крепче держи щит и не выпускай дубину из рук. Запомни, я прикрою тебя, но и ты не дай ударить меня в бок.
Копья, как и у многих других воинов, у юноши не было, и он лишь крепче сжал гладкое древко тяжелой дубины с железными шипами. На плечи давила броня, стальная чешуя, плотно прилегавшая к телу и своей тяжестью даровавшая обманчивое чувство безопасности, а левое плечо оттягивал тяжелый щит. Щит закрывал тело воина от середины груди до колена, и в бою на него было больше надежды, чем на панцирь.
- Запомни, паря, Мы сильны перед этой ордой, пока стоим, плечо к плечу, а дрогнем, откроем брешь хоть на миг - нас разметают и сомнут затем, перебьют поодиночке. Как бы не напирали - стой на месте, словно скала, словно в землю врос по колено, и тогда у нас еще есть шанс победить.
Эльф понимал, что на самом деле шансов выстоять почти нет, но старался не показать этого перед не опытными товарищами. Он прошел немало битв, сражений и малых схваток, и знал, что в чистом поле выдержать натиск троекратно превосходящих сил врага, у которого большинство воинов владели оружием превосходно, почти невозможно.
Вдоль строя медленно двинулись жрецы Дейдры, сопровождавшие войско в походе, двигались слаженно, шагая в ногу, и каждый, мимо кого они проходили, склонял голову, а иные и вовсе опускались на колени.
- Отпускаем вам грехи ваши, воины, - монотонно, но от того не менее проникновенно произносили жрецы слова молитвы, простой, но достававшей до сердца всякого. - Пусть путь ваш не был светел, умрите с честью. Бейтесь без сомнений, ибо ныне вы сражаетесь за правое дело. Да будет смерть ваша легкой, да улыбнется вам Дейдра!
Жрецы, которые кроме прочего были еще и целителями, владея лекарской магией, прошли, провожаемые взглядами воинов, большинство из которых о вере вспоминало только в такие моменты, когда жизнь могла прерваться спустя считанные минуты, и встали позади, готовые в любой момент оказать помощь раненым.
- Идут, идут! - над строем сразу с нескольких сторон раздались взволнованные возгласы.
При виде врага, осязаемого и такого близкого сейчас, Элон ощутил, как вернулись все страхи минувшего утра. Тело дрожало, юноша вдруг перестал чувствовать собственные ноги, и пальцы, сжимавшие древко тяжелой дубины сами собой начали разжиматься.
Темная масса придвинулась еще ближе к строю воинов Альянса, и уже можно было различить в этой толпе отдельные фигуры. Элон, зрение которого было достаточно острым, видел перед собой нордейнов- высоких мощных воинов, словно закованных в куски стали. Все они были вооружены, кто копьем, кто огромным топором. Среди них были и вейлы, такие же высокие, но гораздо более подвижные, вооруженные пилумами и посохами. Юноша невольно поежился, слава охотников вейлов была заслужена, они вносили огромные разорения в строй врага, и постарался получше прикрыться своим щитом.
Тем временем по толпе стоявших неподвижно южан прошло какое-то движение, воины расступились, и из глубины их строя на поле, разделявшее сейчас изготовившихся к бою людей, вышел вейл в странном облачении. Он медленно двинулся вперед, напевая странную мелодию, и с каждым шагом она звучала все громче. Благоразумно оставаясь вне досягаемости эльфийских лучников, вейл вскинул руки над головой с зажатым в них посохом. Над землёю разнесся протяжный гул, воздух над людьми начал сгущаться и наполняться тьмой.
Иланил, лучший лучник Альянса, горделиво усмехнувшись, выступил вперед, широко расставил ноги, и вскинул длинный лук, на тетиву которого уже была наложена стрела. Лучник напрягся, со скрипом натягивая свое оружие, затаил на миг дыхание, а затем разжал пальцы. Сухо щелкнула тетива, ударившись о костяной щиток на запястья лучника. Звук этот, отрывистый и какой-то злой, был слышен за десятки шагов. И длинная стрела, светящаяся ярким белым светом, устремилась к не замечавшему ничего вокруг себя колдуну.
Вейлу нечего было опасаться, ведь его отделяло от северян не менее двухсот шагов открытого пространства. Мало кто из эльфов, непревзойденных лучников, смог бы прицельно выстрелить с такого расстояния по движущейся мишени в ветреную погоду. Но стрела, выпущенная Иланилом, пролетев за считанные мгновения эти двести шагов, ударила выпрямившегося в этот момент во весь рост колдуна точно в глаз, насквозь пробив ему голову. Окровавленный наконечник проклюнулся из затылка, вейл несколько секунд постоял неподвижно, повернулся лицом к строю своих соплеменников, и упал. Посох вывалился из рук мертвеца, и тьма сгустившаяся на людьми рассеялась. По рядам южан, недоуменно уставившихся на мертвого колдуна, пронесся невнятный шум, а спустя еще миг, несколько десятков, яростно взревев, разом бросились вперед. Битва началась.
Первыми в сражение вступили лучники, которые были и на той, и на другой стороне. Вейлы, вооруженные пилумами, пускали стрелы прямо на бегу, в крайнем случае, делая короткие остановки. Охотники у южан шли в общем строю, и вынуждены были бежать наравне с прочими воинами, что, не могло не сказаться на точности стрельбы.
Первый залп охотников не достиг цели, но они быстро бежали, стремительно сокращая отделявшее их от противника расстояние. Со свистом взмыли в воздух стрелы эльфов, чтобы впиться в чью-то плоть. На мгновение в толпе нордейнов возникло замешательство, но первый залп все же не остановил их, хотя и собрал свою жатву. Воздух наполнился пением стрел, летевших в обе стороны. Вейлов-охотников было больше, и каждую секунду хоть одна стрела, но находила брешь в стене щитов, воздвигнутой людьми, раня или убивая одного за другим воинов Альянса.
Досталось и жрецам, хоть они и стояли чуть дальше бойцов. Некоторые из них получили ранения, был и убитый. Тем не менее они не умолкали не на секунду читая заклинания и пытаясь продлить жизнь своим товарищам. Несколько лучников упали на землю, хватаясь за древки вонзившихся в их тела стрел. Лучники были защищены легким доспехом, и он мало спасал от пущенных из тугих луков стрел.
Темная масса, каковой предстали северянам стремительно двигавшиеся в атаку нордейны, даже не дрогнула, с легкостью, способной внушить неподдельный ужас, поглотила стрелы и немногочисленные удары магией, ничуть не сбавив своего порыва. Бежавшие в первых рядах вейлы метнули дротики, обсидиановые наконечники которых пробивали даже прочные щиты. Элон уклонился от короткого копьеца, упавшего где-то позади строя. Юноша понял, что страх, исподволь сковывавший его, вдруг куда-то исчез, уступая место расчетливому спокойствию. В эту секунду молодой воин отчетливо помнил все, чему его учили опытные наставники, и в походе, и раньше. А в следующее мгновение волна Союза докатилась до северян, и стало не до раздумий.
Первый удар южан был страшен, и воины Альянса едва не отступили под натиском вдвое большего числа врагов. Над сошедшимися вплотную воинами раздавался невнятный рев заклинаний, треск ломающихся щитов и копейных древок, сквозь который совершенно не пробивались стоны раненых и предсмертные крики. Копейщики жалили толпившихся перед ними нордейнов, выбрасывая свое оружие вперед, и вскоре перед строем образовался вал из трупов. Южане, вооруженные в основном топорами, не могли просто дотянуться до противника, но ярость, подхлестывавшая их, заставляла воинов грудью бросаться на железную щетину вражеских копий, пригибая их к земле собственным весом, чтобы тот, кто шел следом, мог подобраться ближе и ударить. Две «людские» массы сейчас бились настолько плотно, что были забыты все воинские приемы, и нордейны старались просто навалиться изо всех сил, чтобы заставить людей податься назад, зная, что раз пошатнувшись, строй очень быстро распадется, и тогда врага можно будет легко перебить поодиночке.
- Не зевай, - Малор, видя, что его товарищ впал в ступор, зачарованно глядя на заносившего над его головой огромный топор темного война, выбросил вперед руку и сгусток пламени отбросил опаленного нордейна. - Не спи, юнец, иначе умрешь!
Элон, которого оклик товарища привел в чувство, закрылся щитом, приняв на него удар копьем, а затем выбросил руку с дубиной, развалив голову противника пополам одним ударом. Дальнейшее для юноши, тело которого после секундного замешательства вспомнило долгие часы изнурительных тренировок, слилось воедино. Разум словно отключился, и Элон с трудом помнил, как закрывался щитом, отражая сыпавшиеся частым градом удары прорвавшихся вплотную к людям нордейнов, и как взмахивал дубиной, делая ответные выпады. Он не считал, скольких противников убил или ранил, но шипы его дубины вскоре густо покрылось чужой кровью.
Внезапно натиск ослаб, и Элон вдруг увидел обращенные к нему спины бежавших врагов. Слишком стойко держались северяне, слишком много нордейнов пало перед их строем, и ярость врага угасла, охватившее их боевое безумие отступило, и тогда остатки орды отшатнулись назад. Отступлением врага не замедлили воспользоваться лучники, во время ближнего боя лишь изредка пускавшие стрелы по задним рядам сбившихся в ревущую, бьющуюся, точно в агонии, толпу южан. Теперь же Иланил старался наверстать упущенное. Воздух вновь наполнился пением стрел, и войны Союза падали, сраженные меткими эльфами.
- Жив, малыш? – Турин похлопал Элона по плечу. - Ну вот, твой первый бой, парень. Теперь ты - воин! - Ветеран оперся на меч, широкий клинок которого был покрыт кровью. Старому воину пришлось немало потрудиться в этом бою, чтобы уцелеть.
- Все, - прохрипел Элон, которого вдруг начала сотрясать дрожь, волнами прокатывавшаяся по всему телу. - Неужели все?
Юноша огляделся по сторонам, видя кругом тела своих и вражеских воинов, не переживших схватки, и слышавший крики раненых, которых спешно относили в тыл, дабы передать жрецам.
- Жди, - усмехнулся Малор. Указывая на строившихся для новой атаки южан. - Бой только начался. Они лишь распробовали вкус нашей крови, и не успокоятся, пока не выпьют ее всю до капли.
- Боги, мы не выстоим, - упавшим голосом сказал Элон. - Они нас просто растопчут!
- Подыми оружие, - Турин бросил меч, клинок которого был до середины покрыт кровью южан, в ножны, сам первым подхватывая с земли выпавшее из чьих-то рук копье. – И помни главное - не пятиться.
Юноша едва успел взять лежавший под ногами боарсен, древко которого были покрыто уже запекшейся кровью, когда волна нордейнов докатилась до них. На этот раз они не стали стрелять из луков, предпочитая честный бой.
- Стрелы, - Иланил, вновь взмахнул рукой, и воздух наполнился шелестом оперения. - Стрелять по готовности, парни!
Лучники рвали тетивы, пуская стрелы с фантастической скоростью, они сражались на пределе возможностей, демонстрируя чудеса мастерства. Правда, обилием благодарных зрителей похвастаться было сложно, ибо видеть все это могли только нордейны, одержимые жаждой крови, да люди, хотя последним было не до того, чтобы глазеть по сторонам.
- Встречай, - прорычал Турин, оскалив зубы. - Бей! - И воин резко выбросил вперед копье, пронзившее грудь первому из приблизившихся к строю южан.
Элон, весь страх и неуверенность которого куда-то исчезли, точно туман на рассвете, последовал примеру ветерана, ударив боарсеном чуть выше щита, которым прикрывался оказавшийся напротив него страж. Тупой конец вонзился тому в лицо, южанин вскинул руки, бросая оружие. Дальнейшее превратилось для немногочисленных воинов в тяжкий кошмар. Союз напирал, на место одного убитого вставали сразу двое, руки спустя несколько минут боя налились тяжестью, мышцы вот-вот готовы были лопнуть от напряжения. Элон, оказавшийся на острие вражеского удара, только успевал высвобождать оружие из тела очередного врага, не забывая укрываться щитом и следить за бившимися обок от него Турином и Малором.
Мир вокруг Элона словно подернулся багровой пеленой. Воин был сосредоточен на том, чтобы отразить чужой удар, и ударить самому. Тяжелый боарсен вздымался, раз за разом врубаясь в грудь, разваливая пополам голову очередного врага, тела которых образовали вал перед строем южан, из последних сил сдерживавших натиск. Удары сотрясали подставляемый под них щит, и Элон уже почти не чувствовал собственную левую руку. Наконец топор одного из нордейнов расщепил щит, и юноша, избавившись от повисших на ремнях обломков, схватил дубину обеими руками, обрушив её на грудь потрясавшего двухсторонним топором противника. Южанин, вскинув руки, упал на спину, но наконечник еще одного копья ударил Элона в бок. Боль пронзила тело, и хотя железное жало не смогло пробить прочную броню, дышать стало невозможно, а на глаза навернулись слезы, такова была вложенная в этот удар сила. Юноша согнулся пополам и начал судорожно дышать, пытаясь прийти в себя. Вдруг земля затряслась, послышались предсмертные крики нордейнов. Элон поднял голову и увидел рассеивающееся облако от сильнейшего заклинания унесшего несколько жизней южан за один раз. Способен на такое был только Малор, единственный оставшийся в живых маг, но за этот успех он поплатился жизнью, добравшийся до него воин Союза располовинил его мощным ударом топора. Жреца, пытавшегося спасти мага, настигла стрела и последний лекарь Альянса повалился на землю.
- Они обошли нас с флангов, - прохрипел Турин, лицо которого было забрызгано кровью, вероятно, чужой, поскольку на ногах воин держался вполне твердо. - Это конец!
- Что делать? - голос Элона тоже срывался на хрип. Юноша, обезумевший от крови и витавшего над землёй запаха смерти, расширенными глазами уставился на своего наставника, в этот миг не узнавая его.
- Принять смерть, достойную легенд, - усмехнулся Турин, выбрасывая вперед клинок, на который аккуратно напоролся очередной враг. - Воин, бьемся, спина к спине, - приказал он. - Подыми щит, и прикрывай меня!
Элон, спиной прижавшись к спине ветерана, яростно бился в окружении южан. Строй был прорван, боевые порядки смешались, и люди, оказавшиеся в кольце врагов, гибли, один за другим падая под сыпавшимися со всех сторон ударами. Элону повезло, Турин был великолепным бойцом. Длинный клинок в его руках буквально летал, описывая широкие круги и разя всякого, кто имел неосторожность приблизиться к паре бойцов, а юноше оставалось только принимать на поднятый с земли чужой щит удары подкрадывавшихся со спины нордейнов, да рубить тех, до кого он мог дотянуться.
Но один за другим падали воины. Геор, отчаянный боец, человек огромной силы, яростно рыча, размахивал своим молотом, круша черепа и вминая грудные клетки врагов, но вот стрела попала ему в грудь, он на секунду замер и ещё одна оборвала его жизнь. Кидор бился рядом, вздымая меч, становившийся с каждым мигом все тяжелее. Старый боец не понял, что укололо его в грудь, но, опустив взгляд, увидел древко копья, почти до половины вошедшее в его тело. Кидор успел еще прикончить врага, нанесшего ему смертельный удар, и сам упал поверх тела убитого южанина.
Вдруг Элон ощутил, что стоявший спиной к нему Турин дрогнул, а затем ощущение чужой спины исчезло. Обернувшись, юноша увидел, что ветеран стоит на коленях, выронив меч. Из его груди торчали стразу две стрелы, глубоко впившиеся в тело. Вейлы поймали момент, вплотную подобравшись к бойцу, и нанесли смертельный удар. Турин еще пытался встать, когда к нему подскочил заносивший для удара копье нордейн. Южанин вскинул руки, намереваясь прикончить раненого противника, но боец из последних сил ударил его мечом в грудь, пробив прикрытое броней тело. Миг спустя в живот Турину вонзился метко брошенный дротик. Элон, яростно закричав, вскинул над головой дубину и в два прыжка оказался возле охотников, убивших его наставника. Один из вейлов погиб сразу, приняв грудью удар дубины, второй успел отскочить и всадил в тело юноши отравленный дротик.
Тут же на голову оставшемуся в одиночестве среди врагов воину обрушилось что-то тяжелое, в глазах воина потемнело, и Элон упал на колени. Оружие выскользнуло из рук юноши, уже чувствовавшего ледяное дыхание смерти, но молодой воин не был намерен просто ждать, когда его добьют. Вытащив из-за голенища сапога изогнутый клинок, он размашистым движением всадил его в живот нордейну, пытавшегося добить его. Южанин захрипел, на губах его выступила кровавая пена, но порадоваться очередной победе Элон уже не успел. Выросший перед ним, словно из-под земли, огромный воин, опустил на голову юноше тяжелую дубину, мир перед глазами Элона на миг озарился ослепительным светом, а затем все окутала тьма.
Автор: Боор. (АС)
Последнее редактирование:
